Люди очень любят концы света. Природу этого удивительного обстоятельства еще предстоит постичь антропологам грядущего, мы же пока удовольствуемся гипотезой о том, что сладострастный этот ужас сродни тому чувству, которое заставляет детей восторженно визжать под одеялом, слушая страшные сказки.
Почти 10 лет назад мы сидели под одеялом из-за майя, а до этого нас туда последовательно загоняли католики и зороастрийцы, адвентисты седьмого дня и народохрамцы, буддийские проповедники и пророки глобального потепления. Да, собственно, все, кому не лень, отметились на славном этом поприще. Но все же майя молодцы. Одно дело, когда вокруг тебя бегают живые и деятельные, хотя и вполне сумасшедшие Джимы Джонсы и Марии Дэви Христосы, – но так качественно достать нас из небытия, как в 2012 году, надо было постараться. 21 декабря 2012 года немалое количество людей собиралось встречать в церквах и оргиях, да и весь год грозил увеличением количества душевно нестабильных граждан вокруг.
Итак, почему майя?
Майя – народ загадочный. Все американские цивилизации ужасно загадочные, в чем легко убедиться, просто посмотрев список посвященной им популярной литературы: «Великая загадка инков», «Тайна цивилизации майя», «Ацтеки: загадки Земли». Причины этой загадочности, увы, куда менее таинственны. Виной всему – жутко терзавший католическую церковь вопрос о том, умер ли Христос и за индейцев тоже. Нам сейчас трудно понять тот ужас, который охватил просвещенных католиков, когда выяснилось, что в нескольких неделях плавания от них живут народы, которые не только не признают Христа, но и не имели вроде бы возможности ничего о нем знать. До открытия Америки априори полагалось, что после воскрешения Христа огненные языки сошли с неба на апостолов, которые, овладев в секунду всеми наречиями мира, отправились нести благую весть всем народам, даже самым диким. И если сейчас индусы и всякие китайцы предпочитают безбожничать, то это их собственный гнусный выбор, за который они и пойдут в ад. Многие же поколения невинных индейцев, которые по прихоти географии были лишены даже возможности на спасение, противоречили главенствующим у католиков идеям о благости Создателя и всепланетной миссии его Сына.
Поэтому очень популярна была теория, согласно которой обитатели Нового Света пришли туда из Старого, причем сделали они это уже после начала нашей эры. И будто бы майя, ольмеки, инки и прочие – это древние евреи и филистимляне, причем самые злокозненные: предавшиеся Сатане колдуны и ведьмы, которые в страхе бежали от Христова света за море. А их дети несли на себе проклятие за такое нечестие, пока его наихристианнейшее величество не соизволили завоевать этих несчастных и кротким мечом привести их наконец в лоно церкви. В подтверждение этой теории монахи не успевали слать домой все новые рапорты, сообщавшие о бесовских шабашах с человеческими жертвоприношениями, книгах, написанных кровью девственниц, и страшных магических силах местных жрецов… Так исторически сложился архетип мезоамериканца – таинственного пришельца из древнего мира, обладавшего губительными и могущественными знаниями.
Самое же печальное заключалось в последствиях этого мифа. Вообще-то миссионеры даже в XVI веке уже умели бережно относиться к рукописям и документам, какими бы безбожниками те не писались. Китайские, арабские и греческие тексты жили по монастырским библиотекам (пусть и не выдавались для ознакомления каждому желающему). Но с памятниками письменности на этом континенте началась полномасштабная война, так как они были объявлены бесовскими и колдовскими. Вот, например, что об этом пишет второй епископ Юкатана Диего де Ланда, изничтожитель письменной культуры майя: «Эти люди употребляли также определенные знаки или буквы, которыми они записывали в своих книгах свои древние дела и свои науки. По ним, по фигурам и некоторым знакам в фигурах они узнавали свои дела, сообщали их и обучали. Мы нашли у них большое количество книг с этими буквами, и, так как в них не было ничего, в чем не имелось бы суеверия и лжи демона, мы их все сожгли; это их удивительно огорчило и причинило им страдание».
Многие современные историки искренне мечтали бы, чтобы его преосвященство померло во младенчестве от вертячки: именно благодаря его стараниям от культуры, создавшей самую развитую в Южной Америке письменность и даже изобретшей бумагу (ее делали из коры фикуса), не осталось почти никаких сведений – сохранились лишь надписи на камне (например, в захоронениях и храмах) да на керамических изделиях. А из явно богатейшего собрания бумажных документов до нас дошли лишь четыре «кодекса» – книги с астрономическими, календарными и гадательными записями. В результате культура майя для нас – это сплошное белое пятно, на котором лишь местами вдруг проступают удивительно яркие и необычные образы. Мы толком не знаем ни истории этой цивилизации, ни причин ее угасания (которое началось за несколько веков до появления тут в XVI веке испанцев), мы пока так полностью и не расшифровали ее сложносоставную логографическую письменность. И пытаясь понять, как были устроены быт и общество майя, мы вынуждены полагаться на того же епископа де Ланду и его соратников, чьи записки хотя и являют собой любопытный исторический документ, но часто неточны, поверхностны, а порой и откровенно лживы.
Неудивительно, что сейчас майя можно приписать буквально что угодно: происхождение из Атлантиды, контакты с марсианами и тесное знакомство с сокровенными тайнами космоса. Чем меньше на руках фактов – тем шире простор для воображения.
Тем более что поводов удивляться хватает. Рисунки майя, скажем, приводят в восторг любого поклонника стимпанка: необычная традиция их асимметричного орнамента позволяет при желании увидеть в божке, сидящем с корзиной подношений перед курильницей, – танкиста в каске, восседающего за рычагом гусеничного монстра с дулом, люком и змеевидной выхлопной трубой. По поводу одного из рисунков на саркофаге на полном серьезе ломались копья в 70-х годах XX века: вполне приличные исследователи разглядели там космический корабль, после чего шуму было на десять передач «Очевидное – невероятное»…
Пирамиды опять-таки у майя были даже круче, чем египетские. Пирамида Кукулькана (El Castillo в туристических справочниках) являет собой воплощенную в камень идею календаря майя. Ее лестницы содержат ровно 91 ступеньку каждая, что вкупе с верхней платформой дает число 365 – именно столько дней в «плавающем» солнечном цикле. Пирамида украшена 52 панелями – именно 52 года составляет общий календарный цикл. Каждая из девяти ступеней разделена пополам, что дает 18 месяцев «исторического» календаря «длинного счета». Плюс два раза в году, в дни солнцестояний, благодаря точной ориентации постройки зрители могут наблюдать «чудо» – «схождение» бога Пернатого Змея: солнечный свет скользит по краю одной из лестниц постройки, достигая резной головы чудища, расположенной у подножия.
Учитывая, что майя не знали железа, совершенно непонятно, чем они ухитрялись так обтесывать каменные блоки. И вообще, как смогла цивилизация, практиковавшая подсечно-огневое земледелие, живущая фактически в каменном веке и даже не изобретшая колеса, создать такой сложнейший и такой невероятно точный календарь? Календарь свидетельствует о столь великолепном знании астрономии и математики, что проще всего объяснить его появление тем обстоятельством, что предки майя все же встречались с инопланетянами, которые и принесли бедным диким людям в дар некоторые из самых примитивных технологий. Например, умение считать, понимать язык звезд и резать камни лазером (увы, сделанным из материалов, которые полностью разлагаются за несколько лет, чтобы более продвинутые потомки майя не смогли воспроизвести ничего подобного). Такие версии, надо признаться, имеют хождение не только в среде склонных к алкоголю поэтов – иногда они забредают и в научные аудитории, потому что даже там встречаются люди, одержимые страстью к романтике. Поэтому к вести о том, что у майя кончается их календарь, серьезно отнеслось очень и очень много людей. И маслица в огонь плеснули специалисты по текстам майя, которые не замедлили донести до общественности, что в тексте на так называемом «монументе 6», который находится на городище Тортугеро в Мексике, в биографии правителя Балам Ахау содержатся следующие слова: «Закончится тринадцатое четырехсотлетие в день 4 Ахау 3 числа месяца К’анк’ин, случится пришествие Болон Окте в большом перевороте».
Учитывая, что Болон Окте – это бог, отвечающий за гибель всего живого, прозвучало это предсказаньице весьма неприятно. А вдруг они на самом деле знали, что будет?! Это им инопланетяне сказали!
Обладали ли майя сверхзнаниями?
И все же наших знаний о майя достаточно, чтобы с уверенностью сказать: их цивилизация при всей своей яркой уникальности не выходила за рамки единой цивилизационной логики. Да, они не изобрели колеса и нормального земледелия. Но у них были на то веские причины: на всем этом чертовом континенте не было ни единого животного, которое можно было бы запрячь в плуг или телегу. По этой же самой причине их города были так компактны, государства так недолговечны, а цивилизация столь неспешна: пешком еще можно разносить царские повеления, но межобщинная торговля без лошадей и волов крайне затрудняется. Кровоснабжение социума неизбежно идет куда медленнее, чем могло бы идти, будь ягуары или игуаны хоть чуть-чуть пригодны для тягловых работ. Если верить Диего де Ланде и ему подобным и полагать, что майя и правда не знали железа (хотя не такие уж далекие от них ацтеки и инки отлично использовали метеоритное железо, которое до сих пор регулярно находят на континенте, причем осколки одного метеорита нередко весят 30–40 тонн), то в любом случае они знали бронзу, изделия из которой встречаются в их захоронениях и которой вполне реально обтесывать даже весьма твердый камень. (Впрочем, после того как исследователь из Калифорнийского университета Жан-Пьер Протцен собственноручно обтесал несколько глыб каменным топором, доказывая, что отсутствие металла под рукой не помеха для строительства пирамид, вопрос, казалось бы, давно должен был исчезнуть с повестки дня.)
Что касается отличного календаря и хороших знаний математики, то и здесь нет ничего необычного. Все цивилизации, всерьез занимающиеся земледелием и живущие в условиях, где происходят резкие сезонные колебания температуры или иные изменения (например, разлив Нила), очень быстро разрабатывают весьма успешные календари или оперативно заимствуют их у соседей. Когда вся жизнь твоей семьи и твоего рода зависит от того, в какой именно день ты пихаешь в землю батат, а в какой – маис, ты очень быстро становишься отличным астрономом и математиком. Ты можешь не изобрести нотной грамоты, туалетной бумаги или конституционной демократии, но календарь ты придумаешь такой, что любо-дорого будет посмотреть. И при этом не пострадает ни один марсианин.
Календарь майа
В быту, как и у многих культур Центральной Америки, майя использовали календарный круг, равный 52 годам. Он состоял из двух взаимодополняющих циклов. Первый, Цолькин, насчитывал 260 дней и сочетал в себе две последовательности – 13 чисел и 20 дней с именами богов (что-то типа дней недели). Год начинался с числа 1 Имиш, за ним шли 2 Ик, 3 Акбаль и так до 13 Бен. За этим днем шли 1 Иш, 2 Мен и т. д. Последним днем 260-дневного года был 13 Ахау, который сменял 1 Имиш.
Параллельно крутился 365-дневный солнечный цикл – Хааб. Он назывался «приблизительным», так как требовал коррекции на один день раз в четыре года. Хааб состоял из 18 месяцев с именами, каждый по 20 дней с межмесячным интервалом в 5 дней, считавшихся периодом, когда граница между темным миром и миром людей размывается. Год начинался с числа 1 Поп, затем шел 2 Поп, и т. д.
Таким образом, каждый день 260-дневного календаря имел свое соответствие и в 365-дневном. Например, 1 Кан совпадал с 1 Поп, и это совпадение не повторялось в течение 52 лет. Этот относительно короткий календарь использовался для ежедневных нужд, для идентификации событий относительно близких. К концу света 52-летний календарь не имеет особого отношения.
Для операций над веками и тысячелетиями у майя был отдельный «календарь длинного счета». Единицей его был кин (день). Дальше считали так:
20 кинов = 1 уиналь (20 дней);
18 уиналей = 1 тун (360 дней);
20 тунов = 1 катун (7200 дней);
20 катунов = 1 бактун (144 000 дней);
Великий цикл = 13 бактунов (1 872 000 дней).
Интересно заметить, что для удобства исчисления майя отошли от двадцатеричной системы на уровне «тун».
А теперь самое интересное. Великий цикл, в котором жили майя, имел свое начало, или день сотворения мира (по нашему календарю – 11 августа 3114 года до н. э.). И этот Великий цикл заканчивается (прибавляем к этой дате 1 872 000 дней) как раз 21 декабря 2012 года, в день зимнего солнцестояния. Про то, что он будет последним, индейцы ничего не сказали. Так что 22 декабря, видимо, начинается какой-то новый великий цикл. Вот и весь конец света. Страшно?
